Чудовища из Норвуда [litres] - Кира Измайлова

– Он отказался отдать Норвуд, – едва слышно прошептала Моди и оглянулась, будто опасалась, не подслушивает ли кто.

– А мне он сказал, что не захотел взять ее в жены!

– Тише, госпожа!.. Это одно и то же. Взял бы в жены – она завладела бы Норвудом, и очень скоро. Хозяин бы долго с нею не прожил, это уж точно, да и фее наши годы – что нам бабочкины! И даже если у фей бывают дети от людей, народиться бы никто не успел, а и успел – слушался бы мать.

– Зачем им Норвуд? – спросила я, потому что в хрониках ничего не нашла, а Грегори и вовсе не желал это обсуждать. – Я слышала, тут сохранилось какое-то древнее волшебство, но…

– Оно самое, госпожа… – Моди понизила голос так, что я едва различала ее слова. – Дом стоит на таком месте, которое позарез нужно фее, но я ничего больше не знаю, клянусь! Я бы вам все рассказала, лишь бы избавить хозяина от проклятия, тогда ведь и мы бы спаслись…

– Ясно, – сказала я.

Что ж, слова Моди и рассказ духа сирени сходились если не во всем, то хотя бы в главном: феи питались силой земли, которую тянули сперва через деревья, а потом при помощи людей, этих самых владельцев поместья. Но мало ли кругом земель и предприимчивых людей, готовых на многое ради сиюминутной выгоды? Не посвященных в разные премудрости и готовых помочь феям в обмен на их подарки? Почему же именно Норвуды?

Что-то было здесь, в этом самом месте, что влекло фей, что заставило одну из них даже предложить себя в жены Грегори! Должно быть, тот не купился на золото и посулы…

«Норвуды точно знали, что делали, и умели обращаться со своим сокровищем, чем бы оно ни было, – думала я. – Но вот при чем тут роза? Сирень сказала: умрет Грегори – погибнет роза, увянет роза – ему конец. И еще – у них одна душа на двоих… И…»

Кажется, я поняла. Тянуть силы земли при помощи деревьев феям долго и сложно, да и не всякий колючий терновник захочет им помогать, и поди, подкупи его! Напугать можно, наверно, искалечить, убить, а что проку? Этак против фей ополчатся другие деревья, и что, опустошить всю округу?

А вот люди, пусть их век в разы короче, чем у деревьев, цветут ярче, так говорила сирень? Взять у них можно больше, чем у животных… Животные не пускают корни, значит, хоть и питаются от земли, но не впрямую. Для фей они, наверно, все равно что конфетка или булочка для ребенка – вкусно, конечно, но их не растянешь надолго, как капустный суп.

Что же люди? От животных они отличаются не так уж сильно, разве что разговаривать умеют! Говорят, Создатель дал нам разум, может, дело в этом? Может, феи забирают именно это? В сказке герой отдал свое сердце в обмен на каменное, утратил жалость и прочие человеческие чувства и так сумел разбогатеть: чужие несчастья и страдания его не трогали, он не прощал должников и не пощадил даже собственную мать и молодую жену, наказав за пустяковую трату… Зверям тоже ведомы чувства – они умеют и любить, и ревновать, и горевать по умершим, и тосковать в разлуке, и жалеть, но, видно, люди переживают подобное куда ярче и сильнее! Значит, феи в обмен на свою помощь забирают именно чувства… Вряд ли тому человеку они и впрямь вложили в грудь каменное сердце взамен живого. Просто лишили его того, что мешало ему жить, как он полагал. И он преуспел, только счастья не увидел…

Но это-то еще понятно! Сегодня человек лишился сострадания, назавтра решил, что и любовь ему ни к чему, потом не захотел вспоминать об отданном, и так, пока феи не выберут все без остатка… С животным так не получится, оно вряд ли осознает, что именно потеряло. Ну, стал волк злее и безжалостнее, а косуля сделалась равнодушна к детенышу, такое случается сплошь и рядом безо всяких фей… Их, должно быть, проще выпивать сразу и без остатка. Простые звериные чувства по сравнению с тем, что творится в душе человека, наверно, все равно что дешевый эль в сравнении с дорогим вином. Вроде и жажду утоляет, да вкус не тот! А деревья, поди, и вовсе дают простую воду, если уж продолжать сравнивать.

Но вот чего я пока не понимала, так это того, почему фее нужен именно Норвуд, но вот Моди упомянула о чем-то, что спрятано на этой земле (или в ней?), и мне показалось, что я близка к разгадке. Земля принадлежит Норвудам, которых, как говорила сирень, не просто было одолеть даже феям. Недаром предки Грегори озаботились защитой духов: я была уверена – именно духов, а не фей, иначе зачем было таиться от последних? Просто Моди наверняка не знала подробностей или не понимала различий…

Стало быть, присвоить сокровище без позволения хозяев нельзя, только пользоваться им с разрешения или без него… но как?

«Ну же, ну… думай!» – я сжала виски и в который раз повторила про себя: феям нужна сила земли, они берут ее с помощью деревьев… Люди – отдельный разговор, но Грегори-то связан с розой! Видно, это все, на что хватило феи, и тем не менее она много лет пьет соки… пьет соки Норвуда из – и через – его последнего хозяина!

Кажется, я наконец поняла, в чем тут дело! Роза питается соками земли, но она неживая, как сказала сирень. Пустив корни в душе Грегори, творение феи связывает ее с ним и с землей Норвуда, иначе бы она не сумела питаться… Что же такое тут сокрыто?!

– Госпожа, у вас голова болит? – спросила Моди, посмотрев на меня и увидев, как я тру виски.

– Да, немного. Видно, к грозе…

– К грозе в этом доме явно все оглохли, – сказал от дверей Грегори. – Я уж с полчаса не могу дозваться ни Эрни, ни Хаммонда, а вы тут секретничаете!

– Моди жаловалась на то, что вы не дозволяете им с Эрни пожениться, – тут же сказала я. – Думаю, Хаммонд сейчас объясняет ему, что пока не время.

Взгляд Грегори упал на смятые лепестки – то ли я нечаянно смахнула их с покрывала, то ли Моди, когда плакала у меня на коленях…

– Ну отчего же, самое время, тем более праздник скоро, – ровно произнес он. – Я разрешаю. Могу даже благословить, если угодно. Да не тяните, я хочу посмотреть на молодоженов! А ты, Триша, как утрешь нос этой зареванной невесте, зайди ко мне…

С этими словами он вышел.

– Господин! – опомнившись, Моди схватилась за грудь, а потом бурно разрыдалась, окончательно промочив мне подол. – Ох, будто подменили его! Спасибо, госпожа…

– Я пойду к нему, он ждать не любит, – сказала я, мягко отстранив ее. – А ты… Скажи, ты-то любишь его? Я имею в виду хозяина.

– Конечно, – всхлипнула она. – Я же родилась в Норвуде! Хозяин уж на что несносен был, а не позволял меня дразнить за рыжину, и Лили тоже… Он ведь изрядно старше, госпожа, так что живо всех обидчиков оплеухами раскидывал и приказывал не трогать нас с сестрой. Но это когда было, мы пешком под лавку ходили…

– А где ваши родители? – спохватилась я. Надумала спросить, не прошло и полугода!